Попасть на прием для Джонни стоило больших трудов. Добровольно пускать к себе в дом корреспондентов "Жареных новостей" отчего-то никто не хотел, более того, на них всегда косились с опаской. Потому пришлось... залезть в окно. Вот так вот запросто, поправив галстук и фотоаппарат на шее, воровато оглядевшись по сторонам, спрятаться в близлежащих кустах и там, без лишних свидетелей, принять форму животного и залететь в открытую форточку. Форточка открытой была только в одном помещении - на кухне, на втором этаже.
Повар, в это время старательно отбивающий куриные грудки, удивленно уставился на залетевшего незваного пернатого гостя. Джонни - парень вежливый, а потому он весело чирикнул ему в знак приветствия и сделал круг над его головой, чем окончательно ввел работника ножа и сковородки в глубокий ступор. После чего он победно покинул кухню, быстро повернул за угол и присел на пол, чтобы не привлекать излишнего внимания. Оставалось надеется, что мужик не побежит следом за Джонни, размахивая поварешкой и крича вслед что-нибудь нелицеприятное. Попугай воровато огляделся - вроде здесь никого не было, а повар за ним не последовал, видимо находясь в состоянии глубокого шока. Наверное банкет проходит на первом этаже. Ну оно и к лучшему. Джонни ещё раз огляделся по сторонам (благо птице, с обзором в 360 градусов для этого особых усилий прилагать не нужно) и без опаски принял человеческую форму. И буквально через пару минут в коридоре появился официант, держащий в руках поднос с пустыми фужерами.
- Вы заблудились, сэр? - участливо спросил он у Джонни.
- Агась. Заплутал немного, - даже не моргнув, соврал оборотень. Официант участливо улыбнулся и популярно объяснил Джонни, как попасть в гостиную. Ривера поблагодарил парня и вскоре уже был в главной зале.
Джонсон огляделся по сторонам - так кто осматривает сарай увиденный первый раз в жизни сарай, в который его посадили, чтобы он ловил мышей, то есть слегка снисходительно-покровительственно. После чего парень достал из чехла фотоаппарат и сделал пару обзорных снимков, не уходя из дверного пролета. После чего, краснея, извинялся перед пожилой парой и официантами, которые не могли пройти в зал из-за того, что он перегородил вход. Ну а после чего он уже позволил себе с головой нырнуть в этот омут светской жизни.
Сами владельцы особняка были Джонни не особо интересны. С их, прямо говоря, манией закатывать светские рауты, "Жареные новости" давно их взяли на кончик карандаша, и статьи о них появлялись с завидной регулярностью. Нет, Ривера искал рыбку покрупнее. И он её нашел, в очередной раз показав всему Небу чудеса наблюдательности, на которые способны юные оборотни-фотографы. Джена Лекс, собственной персоной!
Скромность никогда не была у Джонсона в числе пороков. Напротив, порой он был излишне наглым. И, кроме того, врал без зазрения совести, да с такой искренностью, что сам в это верил. Оказавшись рядом с женщиной он обаятельно улыбнулся и успешно закосил под ничего не понимающего в светской жизни дурачка. Дурачки у него вообще получались отменно.
- Здравствуйте, леди. Меня зовут Джонни Крут, я внук той самой Агриппы Крут. Ваше имя мне неизвестно... но я бы жутко хотел вас пофотографировать - вы выглядите сносгшибательно. Станете украшением моего портфолио! Вы мне разрешите?

Отредактировано Джонни Ривера (16-03-2014 08:58:35)

Совместно с Дженой

В глазах оборотня застыл немой вопрос, челюсть чуть ли не отвисла. Не секрет, что в весьма конкретных и определенных кругах о Джене, а также других дамах из её окружения, отзывались весьма нелицеприятно. Чего уж лукавить, такие журналисты как Джонни, приложили к этой дурной славе свой карандаш. Но чтобы вот так вот, прямо, послать практически на три гоблинских буквы (не стоит осуждать Джонни, господа, он парень впечатлительный) молодого фотографа, приятного во всех отношениях юношу? Да что она о себе возомнила? Джонни надулся, и, не найдя ничего более лучшего, заявил:
- От старых штиблет!
И показал язык. После чего демонстративно отошел в сторону, продолжая следить краем глаза за возомнившей невесть что о себе дамочкой, являющей всего лишь женой мэра.
На мгновение Джена изменилась в лице, но после взяла себя в руки. Она привыкла к колкостям окружающих, ехидным замечаниям журналистов на страницах газет и журналов, но напоминание о возрасте всегда выводило её из себя. Джена отнюдь не считала себя старой, но… двадцатилетней девочкой, которую и полюбил Джейсон, она тоже уже не была. Муж, правда, делал ей комплименты точно так же, как и раньше, однако когда речь заходила о возрасте, она болезненно реагировала на это. А сейчас, когда у неё и без того настроение не на высоте, этот юнец почти что назвал её старухой.
Джена вздохнула, допила шампанское и, отыскав взглядом свою охрану, жестом попросила Яна подойти к ней.
- Я хочу уйти прямо сейчас, не дожидаясь бала, - негромко сказала она ему. - Найдите мою машину на парковке и отвезите меня в ресторан.
Джена видела, что паренёк с фотоаппаратом вьётся неподалёку, но и подумать не могла, что он может услышать её слова. Откуда ей было знать, что репортёр - оборотень, слух которого в разы превосходит человеческий? Впрочем, ничего ужасного она охраннику и не сообщила.
Ян, ничего не говоря, лишь кивнул и, не теряя хозяйку из вида, отошел в сторону, по рации связался с напарником и через пару минут вернулся.
- Машина у входа, госпожа Лекс.
Джена поблагодарила его и, попрощавшись с Моникой и Мортимером и принеся им свои извинения, вышла на улицу. Темнело рано, и сейчас сад особняка Дьюран освещал лишь свет фонарей. А ещё было очень холодно, несмотря на то, что падал снег. Джена поторопилась к машине, по пути ещё тише сказав охраннику:
- Я не хотела бы, чтобы кто-то знал о подобных поездках. Вы меня понимаете? Пожалуйста, последите, чтобы до утра я не покинула ресторан.
Яна такого рода приказания давно уже не удивляли. Он не позволил себе ничего лишнего, однако взгляд его был полон немого укора.
- Вы желаете, чтобы в гостинице при ресторане был снят номер на другое имя? - поинтересовался он так же тихо.
- Нет, поедем туда, где для некоторых клиентов имеются отдельных кабинеты, - Джена невольно улыбнулась, перехватив взгляд охранника. - Так что обойдёмся без сложностей.
- Я понял, - кивнул Ян, открывая перед Дженой дверцу машины. - Как обычно, передать через вашего секретаря, что вы задержитесь?
- Да, только пусть на этот раз она придумает что-то правдоподобное, если кто-то будет спрашивать, - Джена села в свою «Ласточку» на пассажирское сидение, за руль же сел Ян, как это обычно бывало. Двое других охранников ехали позади на «Амадине».
А Джонни же ехал следом за «Амадиной» на своем мотобайке, разумеется, соблюдая дистанцию, чтобы никто не задумался о преследовании. Молодой журналист, разумеется, слышал каждое произнесенное Дженой слово и не мог позволить такой сенсации ускользнуть прямо из-под кончика его пера. Репортерский нюх у оборотня пока не был развит, а шибанутость на голову позволяла совершить даже такой опрометчивый поступок, как попытка залезть в грязное белье жены мэра, которая оказалось на деле премерзкой тетенькой.
То, что она желал скрыть от широкой публики, стало известно журналисту "Жареных новостей". Теперь осталось проследовать за ней, подслушать пару разговоров, остальное додумать самому, а так же исподтишка сделать несколько фотографий, желательно в неоднозначных позах. Тут ведь главное не попасться!
Какие заголовки вырисовывало воображение Джонни в пути! Самым удачным, на его взгляд, был заголовок "Будущее города на дне бутылки". За этой поездкой оборотень даже не заметил, как он прибыли на пункт назначения. Сбавив скорость, он дождался пока Джена покинет машину и уйдет в ресторан.  Сам припарковался рядом, снял с себя мотоциклетную куртку, а после пиджак, за который мог зацепиться взгляд женщины, оставшись только в рубашке. После чего последовал следом. Занял столик в углу, за которым, впрочем, было прекрасно слышно и видно Джену. И заказал себе салат из свежих грибов.

Отредактировано Джонни Ривера (20-03-2014 15:39:31)

Только Джонни принесли заказанный им салат, как объект его слежки покинул занятое им место и отправился куда-то вглубь зала, очевидно туда, где находились частые кабинеты. Джонни вздохнул - это несколько усложняло дело. С другой стороны, госпожа Лекс никуда от него не денется, ближайшее время она проведет в приватной комнате, и если Джонни несколько минут уделит не своей работе (кстати, шел уже внеурочный час!), а еде, то наверняка никто от этого не пострадает. Потому парень с чистой совестью расправился с салатом, расплатился, и покинул ресторан, завернув в темный закоулок, где и принял свою истинную форму. Облик птицы в работе журналиста был исключительно удобен, и только за сегодняшний вечер Джонни в этом уже во второй раз убедился.
Найти кабинет оказалось достаточно сложным, а тот факт, что почти везде были задернуты шторы и закрыты форточки, журналиста только расстраивал. Не то, чтобы материала у него не хватала. Уже на том, что ему было известно, вполне можно было написать весьма интересную статью - главное добавить туда несколько фактов и найти какую-нибудь подходящую фотографию с Дженой в архиве "Жареных новостей", там хранилось множество снимков, которые знатным дамам и господам Поднебесии могли бы показаться неудачными, но для репортеров "Жареных новостей" были просто спасательным кругом.
Джонни, в который раз, улыбнулась удача. Окно в кабинет, в котором Джена решила провести вечер, не скрывалось за плотными шторами. Более того, там была открыта форточка. Попугай тут же воспользовался этим, и сел на раму окна, с интересом изучая открывшийся ему не самый приятный вид на мир женского алкоголизма. Некоторое время он сидел в обличье птицы, подбирая слова для статьи. Но когда Джена довела себя до кондиции, он решил рискнуть. В конце концов, живем лишь раз, форточка открыта, а деньги, которые заплатит ему Герхард за такую великолепную фотографию, стоили даже такого риска. Джонни залетел в комнату, быстро принял человеческое обличье. И прежде, чем женщина успела что либо сообразить, освятил кабинет яркой вспышкой фотокамеры.

Сумрак нокаута отступал медленно и неохотно. Сознание приходило как-то неуверенно и плавно, робко напоминая хозяину тела, что ему, вроде как, не очень комфортно, что лицо ноет, нос его, вполне возможно, сломан, на губах чувствуется тепло и металлический привкус собственной крови, и, ко всему прочему, падая, он не очень удачно ударился головой о стенку. Мордоворот, определенно, знал свое дело, когда уверенно ударил по лицу беззащитного репортера, который весил не больше его ноги.
Резкая боль в висках и шум в ушах заставили очнувшегося Джонни открыть глаза и увидеть темные расплывающиеся круги, которые не торопились открывать ему правду о его местонахождении. В голове был самый настоящий сумбур мыслей, которые плавно перетекали из одной в другую со скоростью пьяной улитки. Но парню повезло - сотрясения отчего-то не случилось, и он прекрасно помнил, от чего оказался в бессознательном состоянии. Кроме того, когда зрение более менее сфокусировалось на одной точке, а рассудок позволил собрать свои мысли в одно единое целое, Джонни понял, что находится в том же кабинете, в котором свое сознание временно потерял. Правда, доброго дяденьки на месте не было (пошел избивать не так покосившихся на госпожу жену мэра детей или отбирать у молодых оборотней конфеты, не иначе), а в кабинете находились люди, которых Джонсон видел в рядах прочих телохранителей Джены. Боже, да у них тут целая империя зла!
- Будете совать под ногти иголки или изобьете до полусмерти за то, что я сфоткал вашу хамоватую начальницу за совершением акта алкоголизма? - с горечью в голосе осведомился Джонни, принимая из горизонтального положения сидячее. Инстинкт самосохранения у юнца отстутствовал напрочь, а острый язычек не давал журналисту покоя и в лучшие времена. - Имейте в виду, я буду кричать. Громко кричать.

Отредактировано Джонни Ривера (31-03-2014 14:00:51)

- Да пошли вы все...
Куда именно Джонсон им рекомендует отправиться, любезным господам узнать не удалось, потому как именно в этот самый момент врач начал сеанс целительства, и наш парень, прямо говоря, опешил. Ну сами посудите - сперва, без всяких церемоний и попыток донести до неразумного юнца светлое, доброе и вечное, ему просто со всей немалой силушкой прикладывают кулаком по голове. Затем присылают врача. Нет, у дяденек очевидно не все дома.
- Отцепись от меня, дубина! - заявил Джонни Райли, когда целитель убрал от него руку. - Иди лучше девушку какую полапай, если так сильно неймется.
Один разбитый нос, два сверкающих злобным пламенем глаза и неимоверное количество дури, вот из чего в настоящий момент состоял Джонни Ривера, в иной ситуации, мирный и дружелюбный во всех отношениях молодой человек. Нет, ну а чего? Они первые начали. Отобрали фотоаппарат, раз такие буки, выставили за порог пинком под зад, да и дело с концом. Репортер бы даже не обиделся, работа у ребят такая. Но сейчас он ненавидел этих засранцев всем своим сердцем. Адреналин ударил в ушибленную голову, и он не испугался бы и Скаретты со всей её пиратской ратью, вдруг заявившейся по его душу. А уж куда этим господам до Скаретты.
- У вас что, дел более важных нет, чем со мной тут рассиживать? Я намек понял. Уйду. А вот вам бы не мешало за уважаемой женой мэра приглядывать. Алкаши они только до поры до времени тихие.

Джонни смерил Тейлора таким презрительным взглядом, каким, примерно, смерил бы ректор АНиМ обделовшегося на его глазах гоблина. Затем вздохнул, глубоко и страдальчески. Нет, сейчас парень ничего не бооялся, а хотел только одного, уйти отсюда поскорее, да написать что-нибудь мерзкое, в лучших традициях "Жареных Новостей", чтобы Герхард во время прочтения свой галстук от восторга проглотил.
- Пугать своих детей бабайкой будешь, дяденька. А уж коли решил со мной разделаться, так действуй, а не разглагольствуй по чем зря. Такие ведь методы практикует охрана? Сперва в нос, а все остальное - потом.
Что стало с фотоаппаратом, и, соответственно с пленкой, после их торжественного запуска в окно, Джонни не имел ни малейшего понятия. Но он от всего своего сердца желал, чтобы она свалилась на голову кому-нибудь, кто знает, что с ней делать и кто найдет правильное применение такому компромату.
- Каюсь. Меня поддерживал отряд-перехват гоблинов на тройном велосипеде с воздушной тягой. Сейчас они держат путь в Черную Башню, где их ждет мой повелитель. У него есть хобби: он собирает фотографии пьяниц со всего Каитана и развешивает из по многочисленным комнатам, отделанных черным шелком. А потом ходит по ним и драматично смеется, глядя на то, как люди сами себя уничтожают.