Поднебесия – столица обновлённого разразившейся несколько веков назад войной Каитана, средоточие технических новшеств, передовых идей и прогрессивных начинаний. По крайней мере, в этом стараются убедить – и довольно часто убеждают – впечатлительного пришельца с Окраин крикливые плакаты, расклеенные едва ли не на каждом углу, а особенно густо – на монументальной наружности корпусах АНиМ. Как? Постойте, Вы серьёзно? Видимо, да… Ладно, об АНиМ я расскажу Вам позже – в Поднебесии и без неё есть на что посмотреть. Расположенная на огромном летучем острове, который удерживает в воздухе множество воздушных винтов, столица, как ей и положено, непостоянна и изменчива. Чистые улочки, роскошные коттеджи богачей здесь соседствуют с полными криминальных субъектов трущобами, зазывно подсвеченные витрины магазинов – с глухими дворами-колодцами, улыбчивые джентльмены во франтоватых пиджачках – с хмурыми горожанами, вечно спешащими по своим делам. Да, ритм жизни в Поднебесии вполне может ошеломить и закружить в водовороте приятных и не очень событий… Но Вы не бойтесь. Я ведь рядом.

Академия Науки и Магии

Всё об АНиМ.

Верхний Ярус

Верхний Ярус… город над городом – насмешка, пародия на лощёные кварталы Поднебесии, взгромоздившаяся на залитые солнцем крыши. Дощатые пристройки, навесные мостики, удобные ниши, лестницы и переходы, порой поднимающиеся на высоту двадцати-тридцати этажей – здесь, в этом странном кривобоком городе над городом нет общепринятых законов и правил, здесь проживает самый разный контингент – начиная с тех, кому нечем платить за съемную квартиру на земле, и заканчивая теми, для кого жизнь вне всяких правил является наивысшей ценностью. Именно здесь, в крохотных кафе, скапливаются основные городские сплетни – но Верхний Ярус достаточно мал, а потому пришлому разузнать их без соответствующей финансовой поддержки может быть довольно трудно.

Генеральное Правоохранительное Управление

Штаб Генерального Правоохранительного Управления Поднебесии, расположенный близ здания мэрии – сооружение на первый взгляд невзрачное – и не сразу заподозришь, что в низком вытянутом по горизонтали здании с маленькими окошками и массивной колоннадой, тянущейся вдоль лицевого фасада, размещается командование всеми пятью отделами ГПУ.

Исключение составляют лишь те, кому известен секрет этого здания – оно уходит вниз на семь этажей, соединяясь секретными переходами с сетью катакомб, залегающих под городской границей. На семи этажах расположены управления ДКН, ДБР, разведки, системы наблюдения и архивные залы. Чем ниже залегает этаж, тем более высокий уровень доступа требуется сотруднику ГПУ, чтобы туда проникнуть. Для обыкновенных же горожан открыт только первый, самый верхний уровень штаба, где располагаются приёмные граждан.

Главная городская библиотека

Главная Городская Библиотека – иначе ГГБ – к несчастью, давно уже утратила свою исконную значимость, а вместе с ней и своё историческое значение. Ныне это монументальное здание, выполненное в забытой ныне технике гордиппиева ампира, помимо трёх читальных залов, секций научной и развлекательной литературы, а также обширного хранилища, в котором в незабвенные времена в течение семи лет без вести сгнило трое архивариусов, вмещает в себя кафетерий, букмекерскую контору, букинистическую лавку Чарме Подворамо и лекционный зал, убранством похожий больше на зал варьете. Увы, но интерес населения Поднебесии к книгам неуклонно ослабевает, и убыточное заведение приходится содержать в том числе и за счёт доходов, получаемых от сданных в аренду помещений.

Но если бы вы только знали, сколько тайн таит в себе ГГБ! Сколько невероятных книг можно найти в её запасниках, сколько самой нужной, самой важной информации из них можно почерпнуть! Чтобы вы прочувствовали весь масштаб заблуждений современных каитанцев, достаточно будет сказать лишь, что двенадцатый том «Удивительной жизни кишечнополостных», в котором при помощи дравлертского кода зашифровано предсказание будущего Каитана на полторы тысячи лет вперёд, хранится именно здесь. Но даже это не самое важное…впрочем, не будем открывать для вас всех тайн. Иначе пропадёт дух любопытства, а он – именно та сила, которая ведёт нас по дороге удивительных открытий. Не правда ли?..

Зоопарк им. профессора Анималуса

Трудно без раздумий назвать место, более подходящее для воскресного семейного отдыха или же познавательной школьной экскурсии, чем столичный зоопарк имени профессора Анималуса – крупнейший зоопарк не только в Поднебесии, но и во всём Каитане. Заведения подобного рода распространены достаточно широко – так, Эльдаруд располагает обширным парком, в котором наряду с образцами редкой донебесной флоры представлена мелкая фауна, близ Острова орков расположена пользующаяся неизменной популярностью ферма броненосов, а Остров оборотней сам по себе является одним большим заповедником – однако только в Поднебесии собраны вместе все самые редкие и самые интересные представители современной и реликтовой фауны.

Зоопарк поделен на три зоны, каждая из которых, будучи связанной с остальными, представляет в то же время отдельный прогулочный маршрут со своим уникальным набором животных. Рассмотрим имеющиеся маршруты подробнее.

На первом представлены в основном часто встречающиеся в пределах Изведанного неба животные – здесь в закрытых вольерах особой конструкции посетители могут встретить крылатых коньков, хитиновых пиявок (во избежание гипнотического эффекта находиться у их вольера разрешается не более десяти минут), орляковых скатов,  броненосов, отдельные помещения – большие стеклянные кубы – отведены под содержание больших южных мух. Этот маршрут, как показывает статистика, наиболее любим детьми – фауна в нём собрана шумная, яркая и, несмотря на всю свою заурядность, достаточно интересная. Кроме того, к маршруту прилегает небольшой сквер с фонтаном и мраморным бюстом профессора Анималуса и развлекательный комплекс, в котором размещаются летние кафе, сувенирные лавки и аттракционы, рассчитанные на самых маленьких посетителей.

На втором маршруте посетители могут понаблюдать за алыми трупоедами и сизыми альбатросами, рыбой-иглой и содержащимися за особыми зачарованными решётками южными грифами. Изюминкой представленного на втором маршруте видового разнообразия по праву считается ластоног-альбинос Пушинка, подобранный научной экспедицией, возглавляемой профессором Анималусом, вблизи Сельскохозяйственного пояса.

С третьим маршрутом второй соединяется просторной крытой галереей, в которой с одной стороны воссозданы условия обитания донебесных земноводных и пресмыкающихся, а с другой – насекомых. Лягушки и змеи, тритоны и жабы, богомолы, кузнечики, уховёртки – галерея, внутри которой собраны все эти удивительнейшие представители животного мира покинутой земли, занесена в каитанскую Большую Книгу Редкостей, как единственное в мире место, где можно увидеть давно исчезнувших существ.
Однако даже она не способна сравниться с третьим маршрутом, где собраны животные ещё более удивительные. Тигры, львы, обезьяны, крокодилы, бегемоты – нигде, кроме как в столичном зоопарке, вам не удастся их повстречать. Эта зона охраняется особым подразделением ГПУ, здесь круглосуточно дежурит бригада квалифицированных ветеринаров – звери, содержащиеся в пределах третьего маршрута, представляют собой уникальную ценность, и если Вы впервые оказались в столице – определённо, этот сектор зоопарка – первое, что Вам следует посетить.

Каморка Адаламо

Поднебесия – город огромный и многогранный, город, всеми бесчисленными соблазнами и развлечениями которого наверняка сможет удовлетвориться даже самая взыскательная душа. Однако – и я думаю, Вы согласитесь с этим суждением – слава столицы, как города, где каждый – орк или оборотень, гном или эльф – найдёт для себя что-то по душе и по сердцу – была бы далеко не столь прочна, если бы на её улицах не нашло себе приюта ни одно тайное общество. Однако история, как известно, не знает сослагательного наклонения – всё сложилось именно так, как сложилось, и здесь, на одной из окраинных улиц, где вместо лампочек в фонарях до сих пор используются каждый вечер с кряхтением и недовольным ворчанием зажигаемые фонарщиками свечи, в прокуренной квартире на втором этаже, расположилась резиденция союза, называющего себя «Каморка Адаламо». Нет, молодые юноши и девушки, дни просиживающие в библиотеке АНиМ, а вечерами ходящие по указанному адресу на собрания союза, вовсе не замышляют свержения действующего мэра Кризмо Делгано и не питают радикальной антипатии в отношении его нынешней политики. Главная цель общества, прозванного по имени знаменитого историка Карты Адаламо – сохранить в неизменном виде те крупицы истории мира Каитан, которые профессор собрал и систематизировал в своих работах. Члены общества занимаются тем, что пытаются собрать воедино монументальный труд профессора об истории Каитана, к сожалению, утраченный во времена глобальной перестройки Поднебесии. На основе уже имеющегося материала юноши и девушки делают собственные выводы, проводят исследовательские мероприятия, каждую пятницу в большой комнате читают лекции – профессора или же свои собственные. Владелец квартиры, где происходят собрания «Каморки» – Эрно Даинач. Он же распространяет на Набережной приглашения на ежевечерние лекции – и делает это совершенно бескорыстно.

Мост с бронзовыми конями

Четыре коня встают на дыбы в застывшем в благородном металле беге по обеим сторонам массивного моста, пологой аркой перекинувшегося через серебристо блестящую гладь рукотворного канала.

Разумеется, этот представитель архитектурного наследия минувшего столетия имеет своё собственное имя, под которым проходит во всякого рода градостроительных сводках и ведомостях – я мог бы даже, пожалуй, озвучить его, ни будь оно таким длинным, скучным и, по сути дела, бессодержательным. Бурный темп жизни, правящий бал в Поднебесии и точно такой же, почти полностью состоящий из одних сокращений язык, на котором привыкли общаться меж собой её жители, привели к тому, что к началу прошлого десятилетия этот объект прочно закрепился в сознании горожан как «тот старый мост с конями».

История сего сооружения достаточно затейлива – мост перестраивали по меньшей мере четыре раза по мере того, как разрасталась сама столица и расширялся рукотворный канал, через который он был переброшен. Довольно скоро мост снискал славу сакрального места, где взяли обыкновение встречаться влюблённые парочки – ими даже было сложен довольно милый обычай, согласно которому, если юношка и девушка усядутся на бронзовые спины стоящих рядом коней, их чувства (не коней, разумеется) будут крепкими на протяжении многих лет. Мост также служит известным пристанищем поэтов – расположенный над разделяющим Поднебесию надвое каналом, воды которого вечерами окрашиваются разноцветными бликами, отбрасываемыми зажжёнными окнами многоэтажных домов, воспитал не одно поколение вдохновенных лириков, воспевавших красоту ночной Поднебесии.

Мэрия

Мэрия представляет собой пятиэтажное здание, облицованное голубым мрамором. На вид изящное и лёгкое, украшенное трёхступенчатым портиком коринфского ордера, оно отнюдь не кажется прохожему той обителью бюрократии, какой является на самом деле. От самой двустворчатой двери, предваряющей вход в здание мэрии, начинается длинный коридор – и на всём протяжении здания извиваясь, загибаясь и пересекая сам себя, он содержит такое несметное количество дверей, что поневоле, прикидывая численность населения столицы, начинаешь задумываться о том, что добрая их половина – бутафорские. Но нет, за каждой дверью скрипят ручками, стучат на пишущих машинках, диктуют или просто потягивают кофе всевозможные чиновники, заместители, директора, И.О. и З.Д. – вся бюрократическая элита Поднебесии, готовая опутать паучьими сетями многочисленных договоров и соглашений всякого, кто неосмотрительно обратится к ним с какой-либо – пусть даже самой пустячной – просьбой.

Набережная

Знаменитая Набережная Поднебесии, по заверениям многочисленных романтиков, прибывающих сюда, дабы полюбоваться той величавой неторопливостью, с которой в пучину белых облаков опускается далёкое рыжее солнце, вполне способна соперничать в плане поэтичности и красоты с не менее известным в определённых кругах мостом с бронзовыми конями. Набережная широким полукольцом серого с розоватыми прожилками мрамора огибает деловой район столицы – здесь она ухоженная и чистая, вдоль высоких перил, за которыми расстилается на многие тысячи километров окрест играющее яркими красками небо, установлены ажурные металлические скамейки с прихотливо изогнутыми спинками.

Напротив берега разместились в весёлой многоцветной чехарде различные лавочки и магазинчики, салоны и крохотные, на четыре-пять персон, ресторанчики под яркими навесами. По Набережной прогуливаются, вдыхая кристально-чистый воздух, влюблённые парочки, крикливые мамаши с тихонько поскрипывающими пружинами рессор колясками, почтенные господа и дамы – кого здесь только не встретишь, ступив на мраморную плитку в солнечное воскресное утро! Перед мятой широкополой шляпой, в которую щедрый прохожий нет-нет, да и бросит монетку, сидят полукругом бродячие музыканты, пощипывая нитяные  струны сделанного из плоской консервной банки банджо и охаживая раскрытыми ладонями отзывающиеся глухим гулом канистры из-под корабельного топлива, лоточник, отдуваясь, толкает перед собой разрисованную тележку с выпечкой, одноногий вислоусый субъект голосом дребезжащим, как телега на ухабах, предлагает сфотографироваться с недовольно топорщащим яркий хвост красноносым напугаем… и только небо, одно только небо, раскинувшееся совсем рядом – за мраморной высокой оградой – на фоне всей этой каждодневной суеты остаётся безмятежным и спокойным…

Ночлежка Чарме Подворамо

Буквально через дорогу от блистающего подобно алмазу в короне достопримечательностей Поднебесии здания «Шевелящийся устрицы», в неприметной, пахнущей кошками и сигаретным дымом подворотне, три пыльные каменные ступеньки ведут к неказистой железной дверце, выкрашенной зелёной облупившейся краской. Здесь, за этой дверью вислоусый Чарме Подворамо оборудовал ночлежку, где принимают всех, вне зависимости от толщины кошелька. Люд здесь в связи с подобной лояльностью хозяина ко всяким тёмным личностям, собирается соответствующий – в ночлежке отнюдь не редки драки, а по утрам часто раздаются гневные вопли по поводу срезанного ночью кошелька или уведённой чьей-то ловкой рукой памятной побрякушки. Однако в присутствии старого Чарме посетители его маргинального заведения стараются придерживаться хотя бы шаткой иллюзии мирного сосуществования, прекрасно понимая, что тот же самый господин Шаква Цымпая, владеющий отелем «Шевелящаяся устрица», вряд ли предоставил бы им крышу над головой, матрас в длинном коридоре, который Подворамо приспособил под общую спальную комнату, да ещё и ежеутреннюю плошку грибного супа. За жильё Подворамо, как уже было сказано, не берёт ни монетки – но одновременно с этим и не бедствует – многие из былых его постояльцев, поправив дела, не забывают старого Чарме, оказывая ему всеразличные услуги.

Оружейная лавка «Гномий кулак»

Гном Рррокфор Димболани не терпит суеты и шума. Ещё бы – всю сознательную жизнь проведя вначале с отцом в мастерской, а потом за прилавком и стендом с мишенями, поневоле научишься быть спокойным и обстоятельным в любом деле – тем более в таком, как обращение с оружием. Именно эта нелюбовь к гомону и суете, присущим большим магазинам, разместившимся вблизи центральной площади, заставила потомственного оружейного торговца открыть новую лавку в изрядном отдалении от центра – практически на границе респектабельных районов и трущоб. Под стать району магазин выглядит крайне скромно – обустроенная в полуподвальном помещении жилой высотки времён первого заселения, она не имеет ярких витрин и зачарованных слоганов, переливающихся всеми цветами радуги над низким бетонным козырьком. Но пусть вас не смущает скудность внешней отделки – несмотря ни на что, именно здесь вам по сходной цене предложат самые качественные образцы каитанской оружейной промышленности. Для стендовой стрельбы, охоты, самообороны или украшения каминного зала – в лавке Димболани найдётся всё, чего только пожелает душа – помимо собственно оружие здесь продаются аксессуары, боеприпасы и комплектующие, а сам хозяин – лысый рыжеусый Рррокфор – всегда готов поговорить по душам с понимающим в его фамильном деле человеком. Итак, посмотрим, что значится на данный момент в каталогах?

Отель «Шевелящаяся устрица»

Тридцатиэтажное здание из стекла и бетона.

Столь неаппетитное название присвоил роскошному отелю один из братьев-владельцев сего заведения – Мариц Цымпая, по совместительству также являющийся и шеф-поваром на здешней кухне. В названии воплотилась любовь Марица к моллюскам – их в меню, которое при входе в ресторан подаст Вам услужливый официант, несметное количество. Кальмары в кляре, мидии в сырном соусе, устрицы с чесночной подливой, осьминоги, припущенные в стеблях сельдерея – и готовят всё это разнообразие на кухне Марица на самом деле отменно.

Помимо ресторана, «Шевелящаяся устрица» располагает огромным гостиничным и развлекательным комплексом. Второй из братьев Цымпая, Шаква, обыкновенно проводящий свои дни за стойкой администратора, с любезной улыбкой предложит Вам номера на любой вкус и достаток – от небольших, но уютных комнаток, до роскошных номеров с дорогими коврами и кроватью с вышитым серебряными звёздами балдахином. Престижность предлагаемых номеров возрастает в зависимости от этажа – на первом подаются относительно дешёвые, на последнем, тридцатом – самые дорогие и комфортные. Однако даже номер на первом этаже может позволить себе далеко не каждый каитанец – «Шевелящаяся устрица» рассчитана лишь на обеспеченных особ.

Площадь Борея

В это трудно поверить, но ещё каких-то сто лет назад на месте площади Борея – самой просторной и самой многолюдной площади во всей Поднебесии – располагался район особенно плотной застройки. Площадь же в указанный выше срок была основана благодаря инициативе Кафедры Истории АНиМ. Тогда она представляла собой своеобразный амфитеатр – а в самой середине мощёного серым гранитом пространства располагалась высокая кафедра, за которой читал широкой публике свои лекции профессор Карта Адаламо – выдающийся учёный того времени. На его выступления, посвящённые истории наземного Каитана, жизненным укладам населявших его народах, безвозвратно утерянных представителях флоры и фауны, стекался народ со всех уголков столицы – но мудрый профессор отправился вскоре на Второе Небо, не оставив после себя продолжателей. Амфитеатр пришедший к власти тремя годами позднее Кризмо Делгано приказал снести, а площадку – разровнять, и теперь на площади проходят ярмарки, выступления заезжих артистов, а раз в году – и шумные красочные карнавалы. Неизменным осталось только одно – именно профессор Адаламо дал площади название, под которым она официально вошла в путеводители и справочники – Площадь Борея. А на краю площади, у небольшого зелёного скверика, в память о профессоре поставлен маленький бронзовый бюст – и по-прежнему живые глаза Карты Адаламо грустно улыбаются, поверх пенсне глядя на тех, кому он так и не успел открыть и десятой доли своих изысканий.

Порт

В порту столицы всегда царят хаос и суматоха, зарождающиеся на стыке двух почти противоположных друг другу миров – мира приезжих, растерянно моргающих на выступающих далеко в пропасть бетонных платформах причальных площадок, и мир встречающих, несущий в себе частичку той самой столичной энтропии, которая кружит головы новоявленным жителям Поднебесии. В двух шагах от причальных площадок, где машут разноцветными флагами крикливые сигнальщики и надсадно гудят моторами, аккуратно прилаживаясь к крошащимся от времени громоздким быкам причальных тумб, пассажирские воздушные суда, за кованой оградой, терпеливо дожидаются своего часа толпы гидов, экскурсоводов, таксистов, проводников, рекламных агентов, зазывал, сующих в руки прибывшим яркие буклеты, и просто хороших парней, готовых за совершенно символическую плату объяснить вновь прибывшим догмы, в соответствии с которыми живёт огромный маленький мир – столица. В порту всегда шумно – галдят, на все лады перевирая льющиеся из маленьких летних кафе легкомысленные песни, стаи напугаев, облюбовавших решетчатые конструкции причальных дирижабельных мачт, кричат капитаны, тщась собрать вместе разбредшихся по ресторациям матросов, хрипящий репродуктор вперемешку с треском помех выдаёт надтреснутые синкопы новомодного поднебесного джаза, подобно всё тем же напугаям наперебой зазывают клиентов таксисты, гиды, владельцы кафе и сувенирных магазинов, ревут сигналами и чихают моторами воздушные корабли… да, с непривычки попавшему сюда впервые и вправду может поплохеть. Эй! Постойте, что это Вы задумали?! Нет, ну какой обморок, я Вас умоляю!..

Технические помещения

Огромный остров, на котором несколько сотен лет назад была возведена столица обновлённого Каитана, пронизывает многокилометровая сеть технических тоннелей. В силу неординарного устройства нового мира лишённая возможности получать извне необходимые ресурсы, Поднебесия вынуждена содержать в своих недрах колоссальные запасы воды, провизии, энергетических и иных ресурсов. Кроме того, подземелья столицы изначально задумывались дальновидными эльфами, как сеть убежищ, в которых в случае непредвиденных ситуаций сможет укрыться большая часть жителей города – в конце практически каждой улицы Поднебесии можно увидеть невысокую железную башенку, от порога которой начинаются уводящие вниз ступеньки. Сами же подземелья – место довольно-таки мрачное. Здесь, в отличии от шумной поверхности, царит неживой механический порядок. Мерно гудят насосы, перекачивающие воду из огромных резервуаров в приёмные лотки очистных сооружений, скрежещут шестерни, передавая вращательный момент на поршни воздушных винтов, потрескивают огромные клетки с вырабатывающими электроэнергию элементалями-грозовиками. Говорят, здесь, среди змеящихся по стенам труб, чёрных кабелей и тусклого сияния газовых рожков, нашёл свой последний приют буйный Гарингин Эрофосс, сошедший с ума в попытках дописать четыреста восьмидесятый том к своей эпопее «Удивительный мир кишечнополостных». За порядком в технических помещениях следят элементали – привязанные к корпусам высоких человекообразных машин, они заставляют их двигаться и исправлять барахлящие механизмы. Да, под городом кипит своя, особенная жизнь – лязгающая и бряцающая, точная и размеренная, будто ход механических часов… и у нас с вами не получится её понять. А, впрочем, оно и к лучшему… не правда ли?

Улицы

Улочки Поднебесии заслуживают отдельного описания – в первую очередь, своим многообразием, вполне способным запутать живущего в столице первый год каитанца. В кварталах, расположенных близко к нынешнему центру города, при наличии некоторой наблюдательности можно угадать намерение архитекторов выстроить столицу согласно строгому плану – разделить площадь застройки на одинаковые квадраты, внутри которых в строгой последовательности разместить жилые дома, скверы и магазины – и даже здесь вполне возможно заблудиться. В Поднебесию непрерывно стекается народ – сойдя же с борта корабля в порту столицы, непременно сталкивается с проблемой труднодоступности жилья – и, не имея желания селиться в трущобах, принимается за вольную застройку. Будто грибы после щедрого дождя, на улочках Поднебесии вырастают наспех сколоченные дощатые домики, прямо на тротуарах разбиваются просторные брезентовые палатки, уже существующие дома обзаводятся пристройками, удерживаемыми над землёй шаткими подпорками, мансардами и балконами. Прежде правительство Поднебесии регулярно проводило рейды по улицам столицы – но вскоре сдалось и махнуло рукой на самовольных поселенцев. В итоге Поднебесия – кроме вплотную примыкающих к зданию мэрии и корпусам АНиМ кварталов – превратилась в сплошной лабиринт дощатых, каменных, камышовых стен – улочки то становятся столь узкими, что в них едва ли можно протиснуться боком, то разливаются в широчайшие проспекты, стиснутые с обоих сторон призывно сверкающими витринами дорогих магазинов… да… улочки Поднебесии – сами по себе феномен уникальный... постойте, куда Вы? Не обольщайтесь – там тупик. Нам вот сюда…

Порою это место называют Свалкой – но верят оным разговорам, как правило, лишь те, кто совершенно чужд романтике дальних странствий. Любой оборванный бродяга, чьё имущество – лишь собственные честь и отвага, любой непризнанный обществом молодой капитан, только-только сошедший в порту Музея Редкостей со старого чихающего чёрным дымом судёнышка, любой искатель приключений, да и просто босоногий мальчуган, тайком улизнувший с друзьями из дома, с гордостью скажет Вам – места удивительнее Музея не найти. Только здесь можно купить обрывок настоящей карты сокровищ, столетней давности мундир офицера Военно-воздушного флота с оборванным рукавом, светильник из позеленевшей от времени меди с электрическим элементалем внутри… Порой дряхлые, но упорно молодящиеся лавки сменяются подлинными холмами всеразличного хлама – и у каждой такой горы непременно восседает на складной скамеечке благообразный старичок, готовый продать Вам испорченный игольник, пиратскую звёздочку или же деталь от давным-давно потерпевшего в этих краях катастрофу круизного дирижабля. Были бы только монетки… но не будем о грустном.

Кладбище погибших кораблей

Противоположная равнине терриконов оконечность Музея Редкостей отведена ничуть не менее величественной локации – Кладбищу Погибших Кораблей. Многие десятки лет здесь капитаны прощались со своими судами – либо заслужившими право навеки утвердиться на земле, либо заработавшими в далёком странствии неизлечимые раны. Бесконечные ряды кораблей – самых разных – и собранных своими руками угловатых барж с безвольно обвисшими парусами на скрипучих реях, и покупных винтолётов, обросших за годы службы капитану всевозможными надстройками – проржавевших и уже почти рассыпавшихся, заросших пробившейся сквозь щели меж листами обшивки травой и даже почти новых, ещё сверкающих на солнце потемневшей краской на крутых бортах. Эти корабли служат Каитану и после своей вечной прописки в Музее Редкостей – именно отсюда, с мрачного Кладбище берут запчасти для своих мастерских многочисленные народные умельцы, также обосновавшиеся в не подчиняющемся никому Музее, а иногда подержанные корабли покупают и новички-пилоты, задумавшие связать свою жизнь с небесным простором.

Магазинчик Бимбо Авантини

Даже в таком перенасыщенном всевозможными редкостями месте, как Музей Редкостей, магазинчик старого Бимбо Авантини имеет славу заведения, где можно купить в буквальном смысле всё. И тем более сильное разочарование читается на лице прельщённого рассказами о деловой хватке Бимбо покупателя, когда он, добравшись до третьего переулка, обнаруживает там вместо ожидаемой огромной лавки с разнообразными древностями или, на худой конец, особо объёмистой кучи вышеозначенных предметов всего лишь-навсего хлипкий навес, а под ним – дремлющего на раскладном стуле седоусого старичка. Нет, Бимбо вовсе не является держателем собственной лавки – однако рассказы о его деловой хватки отнюдь не являются преувеличением. Обладая не поддающимся числовому выражению количеством знакомых в различных уголках Музей, он способен достать что угодно и в какой угодно срок – главное, как водится, наличие в карманах заказчика ассигнаций.

Ночлежки

Куда же без них? Куда же без дощатых коробок, воздвигнутых без лишних хитростей прямо здесь, между двумя тяжело постанывающими от сильного ветра терриконами, сложенными из старых пуговиц и позеленевших наградных значков? Куда же без набитых опилками матрасов, которые предусмотрительные хозяева ночлежек поутру выносят на воздух, чтобы солнце как следует прогрело ветхую ткань? Куда же без самих хозяев, с невозмутимым видом покуривающих длинные трубки, а обратившемуся с вопросом о ночлеге гостю Музея вручающих закопчённый котелок и небрежно роняющих «сваришь похлёбки на ужин мне и себе – и мы в расчёте»? Неказистые и бедные, они, тем не менее, удивительным образом дополняют атмосферу старины, царящую в Музее и подкупают этим молодых пилотов – ведь так легко, укрывшись ночью тонким одеялом и прислушавшись к свисту ветра, задувающего в щели дощатой комнатёнки, вообразить себя отважным капитаном, попавшим в шторм на своём корабле.

Пристань

Пристань среди обитателей Музея Редкостей традиционно считается местом грязным. И не столько по причине того, что в Музее отсутствует государственное финансирование и, как следствие, муниципальные службы, сколько по причине того, что здесь постоянно толкутся мелкие ростовщики, так же похожие на степенных обладателей груд всевозможного благородного хлама, как наглые жирные караси похожи на неспешно рассекающих белопенные облака летучих щук. Они налетают на сошедшего с борта судна капитана, будто стая злокусачей, и тянут его в разные стороны, либо пока не разорвут на части, либо пока не выгребут из карманов все ассигнации, заменив их малоценными безделушками.

Терриконы

Огромные конические холмы всеразличного мусора, заполонившие собой довольно большую равнину на северо-западе Музея. Впрочем, обыкновение называть то, из чего они сложены, мусором, по мнению самих жителей островка, свидетельствует либо о простительном для первого посещения незнании негласного Кодекса Старьёвщиков, либо о сознательном его игнорировании – то есть, невежестве. Ведь в самом деле – у кого из тех, в ком ещё осталась искорка былой романтичности, придёт в голову назвать мусором медную пуговицу от истлевшего мундира офицера Каитанского ВВФ? Или ржавый игольник с комплектом погнутых стрелок? Или подзорную трубу с треснувшим окуляром? Все эти вещи, по мнению Старьёвщиков, составляют историю Каитана подобно тому, как из кусочков пазла складывается красочная картинка. А кто, находясь в здравом уме, откажется получить практически даром кусочек истории мира, в котором родился и вырос? Именно для этой цели подле каждого холма стоит раскладной стульчик, на котором сидит владелец террикона. За несущественную плату он позволит Вам вдосталь полазать по холму и набить карманы всякими редкостями. Хламом, проще говоря – но хламом благородным.

Экскурсия по Эльдаруду

Эльдаруд – самый экологически чистый город в Каитане. Здесь практически нет многоквартирных домов, их заменяют небольшие частные коттеджи. Цены на дома здесь достаточно высоки, но поток желающих приобрести особняк в Эльдаруде не иссякнет никогда. Однако линия застройки никогда не пересекает многочисленных прогулочных и парковых зон, которыми заполнен курорт, поэтому за минувшие десять лет Эльдаруд был искусственно увеличен до двадцати пяти островов, соединённых между собой цепями и мостиками, стальными тросами и лестницами – и их число с каждым годом увеличивается. Эльдаруд имеет три главных архитектурных особенности – это знаменитая Площадь Розового Гранита, где располагаются красивейшие фонтаны, вода в которых каждый час окрашивается в различные цвета, и где проводятся народные гуляния и фестивали, гостиница «Прекрасная Афродита», практически целиком выполненная из цветного стекла, и трёхметровая статуя белого единорога, установленная на набережной. Именно благодаря этому шедевру скульптурного искусства Эльдаруд получил своё второе имя – курорт «Белый Единорог».

Мэрия

Мэрия столицы и мэрия Эльдаруда различаются так же сильно, как различаются крылатый велосипед из лавки Кособокого Джона и роскошный прогулочный лайнер от «Ртутной Стрелы». В Эльдаруде нет такой разветвленной бюрократической системы, какая правит бал в Поднебесии – курортный городок заметно уступает ей по площади и численности населения, что определяет отсутствие многочисленных региональных департаментов и местечковых министерств. Эльдарудом правит малочисленная коллегия чиновников, подчиняющаяся напрямую мэру Поднебесии и не требующая для своего размещения больших построек. Мэрия Эльдаруда – это довольно красивое здание с пятиколонным портиком и двускатной крышей, крытой красной черепицей. Как и многие здания в Эльдаруде, мэрия утопает в зарослях вьюна, а потому совершенно не выбивается из общего архитектурного ансамбля. На подступах к ней также нет длинных очередей и бесконечных омнибусов, принадлежащих чиновникам – Эльдаруд замечателен ещё и тем, что царящая в нем атмосфера заставляет больше думать о главном и меньше – о жалобах и доносах.

Набережная

Знаменитая набережная Эльдаруда. В отличие от прямой, как стрела, набережной Поднебесии, она имеет клиновидную форму и устроена в виде нескольких прогулочных площадок, ступеньками спускающимися вниз, к стоянке прогулочных воздушных катеров, и отличающихся друг от друга высотой и внешним видом перил. Так, на самой высокой – первой, если судить по уровню поверхности острова – площадке перила кованые, выполненные в виде живой изгороди, а на последней – пятой – самые высокие – порядка полутора метров – но сделанные из прозрачного материала, позволяющего ощутить близость небесной бездны, опушённой кучевыми облаками. На каждом из уровней располагаются кафе, сувенирные магазины и лавки, но из всех особенно выделяется третья площадка, на которой раскинулся крупнейший в Каитане рынок цветов. Здесь можно приобрести как всем известные виды растений, выведенных уже в Небе, так и земные – самые дорогие и, конечно же, самые востребованные.

Набережная Эльдаруда традиционно считается лучшим местом для романтических прогулок – и даже бытует мнение, что если влюблённые поочерёдно коснутся губами одного из копыт знаменитой статуи Белого Единорога, установленной на самой последней – пятой площадке – то всем невзгодами будет не под силу разрушить их любовь.

Отели

Эльдаруд – курортный городок, предназначенный в первую очередь для отдыха и любования воссозданными красотами наземной природы. По этой причине большую часть застроечной площади в нём занимают разного рода парки, скульптурные композиции, магазинчики и кафетерии – жилых кварталов в Эльдаруде крайне мало по той причине, что мало и тех, кто живёт в городе постоянно. В связи с этим властями Поднебесии ещё сто лет назад было принято решение о сносе многоквартирных жилых домов и замене их отелями и гостиницами высшего класса. В настоящее время в Эльдаруде помещения временного проживания имеются даже при причальной площади и многих ресторанах – почти везде вам за приемлемую сумму денег предложат крышу над головой и тёплую постель. Однако селиться в заведениях подобного рода предпочитают немногие – гораздо большей востребованностью пользуются государственные гостиницы – высокие стеклянные башни, ослепительно сияющие в лучах близкого солнца.

Тем, кто прибывает в Эльдаруд впервые, крайне важно знать, что в таких гостиницах уровень богатства интерьера и объём сопутствующих услуг, вроде телевидения и шоколадки на прикроватной тумбочке, разнится в зависимости от этажа – самые дешёвые номера занимают первую треть здания, далее идут номера более дорогие и более комфортабельные и, наконец, люксы, проживание в которых могут позволить себе немногие, размещаются почти у самых крыш, откуда сквозь панорамные окна открывается захватывающий вид на утопающий в зелени парков и скверов Эльдаруд.

Площадь Розового гранита

Эльдаруд – курортный городок, предназначенный в первую очередь для отдыха и любования воссозданными красотами наземной природы. По этой причине большую часть застроечной площади в нём занимают разного рода парки, скульптурные композиции, магазинчики и кафетерии – жилых кварталов в Эльдаруде крайне мало по той причине, что мало и тех, кто живёт в городе постоянно. В связи с этим властями Поднебесии ещё сто лет назад было принято решение о сносе многоквартирных жилых домов и замене их отелями и гостиницами высшего класса. В настоящее время в Эльдаруде помещения временного проживания имеются даже при причальной площади и многих ресторанах – почти везде вам за приемлемую сумму денег предложат крышу над головой и тёплую постель. Однако селиться в заведениях подобного рода предпочитают немногие – гораздо большей востребованностью пользуются государственные гостиницы – высокие стеклянные башни, ослепительно сияющие в лучах близкого солнца.

Тем, кто прибывает в Эльдаруд впервые, крайне важно знать, что в таких гостиницах уровень богатства интерьера и объём сопутствующих услуг, вроде телевидения и шоколадки на прикроватной тумбочке, разнится в зависимости от этажа – самые дешёвые номера занимают первую треть здания, далее идут номера более дорогие и более комфортабельные и, наконец, люксы, проживание в которых могут позволить себе немногие, размещаются почти у самых крыш, откуда сквозь панорамные окна открывается захватывающий вид на утопающий в зелени парков и скверов Эльдаруд.

Подземные коммуникации

Подземелья Эльдаруда, в отличие от имеющих сугубо техническое значение катакомб столицы, вмещают в себя также бессчётное количество флористических лабораторий и складов семян – по сути, именно там, под землёй, таится главное богатство этого будто сошедшего с древних деньрожденных открыток городка. Именно здесь выводятся новые виды растений, и укрепляется жизнеспособность прежних, именно здесь сосредоточена бОльшая часть населения города, которую составляют учёные-ботаники, а также инсектологи, занимающиеся вопросами опыления. Здесь же располагаются уменьшенные конденсационные установки, питающие влагой корни парковых растений.

В силу того, что именно здесь, под мозаичными мостовыми Эльдаруда, происходит главнейшее таинство – таинство зарождения новой растительной жизни – вход в подземелья затруднён – люки, ведущие вниз, как правило, засекречены и могут располагаться в самых неожиданных местах, а тех, кто всё же сумел пробраться в платформу, на которой стоит Эльдаруд, поджидают служащие ГПУ. Помимо лабораторий в подземельях, конечно же, наличествуют и технологические элементы – двигатели воздушных винтов, очистные, вентиляционные и водонапорные сооружения.

Пристань воздушных кораблей

Пожалуй, пристань воздушных кораблей – единственное место, после продолжительного пребывания в котором о городе может сложиться весьма дурное впечатление. В первую очередь потому, что эта пристань до последней заклёпки на бортах пыхтящих у доков баркасов и до последней трещинки на куртках мрачных пилотов-частников напоминает пристань Поднебесии. Тот же шум, тот же гвалт, те же туго набитые тюки в руках у только что прибывших и уже отправляющихся… Всё то, что натёрло мозоль на глазах в страдающей неизлечимой бессонницей столице, преследует путешественника и здесь. И не верится даже до поры до времени в то, что совсем рядом, за кованой оградой раскинулся мир совершенно иной – мир мягкой листвы и душистого ветра, тихих чистых улиц и зданий из белого гранита.

К слову сказать, немногим известно то, что железные цветы, оплетающие прутья ограды – живые. Они являются ещё одним гениальным изобретением профессора Калинкуса, растут и раз в несколько лет даже подравниваются вокзальным смотрителем дисковой пилой.

На пристани Эльдаруда также имеется зал ожидания, оснащённый гостиницей и несколькими кафетериями.

Санаторий «Солнечный ветер»

Санаторий «Солнечный ветер», располагающийся недалеко от окраинных поселений Эльдаруда, является специализированным местом отдыха служащих ВВФ, местом, надо сказать, отнюдь не простым. Путёвки сюда выписывает лично мэр и только для тех, кто не просто нуждается в восстановлении здоровья, но и подорвал его, исполняя свой воинский долг. Такие порядки, впрочем, отнюдь не исключают многочисленные подлоги и фальсификации путёвок, но речь сейчас ведь не об этом, верно?

Санаторий представляет собой комплекс небольших одноэтажных строений, в кажущемся беспорядке разбросанных по зелёному саду с проложенными меж благоухающими кустами жароцвета гранитными дорожками. В северной его части располагаются жилые помещения – маленькие индивидуальные домики, выкрашенные под дерево, в южной – администрация и больничный комплекс. Разделяет эти две зоны небольшое круглое озерцо, по берегам которого установлены ярко раскрашенные купальни – мужские и женские соответственно.

Улицы

Улицы Эльдаруда – подлинный рай для тех, кто любит тишину и покой. Здесь нет вечно чем-то озабоченных горожан, спешащих куда-то по всегда очень важным и, конечно же, обязательно неотложным делам, а те, что есть, чинно сидят под яркими зонтиками уличных кафе или воркующими парочками бродят по набережной. Атмосфера, царящая в Эльдаруде, мистическим образом уравнивает всех между собой – на мощёных разноцветными камешками мостовых не позволит себе развязного поведения ни задира-оборотень, ни выпивоха-гном. Эльдаруд с его узкими улочками, над которыми свешиваются с маленьких резных балконов плети крытоцвета и вьюна, на самом деле прекрасен – он строился спустя лишь несколько десятилетий после судьбоносной войны 2014 года, когда память о случившемся была ещё жива в сердцах народа, и строился именно как протест против жестокости и тьмы. И архитекторам в полной мере удалось претворить в жизнь эту дерзкую задумку – Эльдаруд – это город-сувенир, город-карнавал, город-праздник. Город-сказка.

Центральный парк

Парковая зона Эльдаруда – достопримечательность куда как более известная, нежели статуя Белого Единорога на набережной или живые латунные цветы на вокзальной ограде. Этот парк, будто капля живительной влаги в чаше, расположившийся в самой середине города – столь же безумно прекрасный, сколь и безумно далёкий отголосок привольных лесов, изумрудным ковром покрывавших большую часть наземного Каитана. Здесь собраны все спасенные от губительных последствий Катастрофы 2014 года виды растений – собраны и высажены не в соответствии с коммунальным регламентом, как в парках Поднебесии, а в завораживающем беспорядке – шиповник и акация, берёза и клён, ясень и ёлка – такие соседства отнюдь не редки в прекрасном парке Эльдаруда. Жизнь, кипучая и неугасимая, развивается здесь так, будто и не было никакой короткой, но необратимой войны – и, возможно, именно за это парк так любим местными жителями и гостями города. Кроме того, в парке воссоздано несколько небольших озерец, в которых водится самая настоящая рыба – рыба, не умеющая летать.

Охотничий клуб «Шерш!» размещается на огромном островке, чётко разделённом на три природных участка – поле, лес и болото, изобилующие самой разнообразной живностью, пригодной для промысла как начинающими, так и опытными охотниками.

Место это, не так давно открытое для широкой публики – подлинный рай не только для тех, кто мечтает попробовать себя в нелёгком, но увлекательном деле под названием охота, но и для тех, кто искренне любит природу в её первозданной красоте. Охотников в клуб наведывается не так уж и много, чего не скажешь о последних – воистину все три участка острова стоят того, чтобы хоть раз, да на них побывать – в деле воссоздания исторических природных зон на протяжении нескольких десятков лет участвовали не только специалисты-ботаники и зоологи, но и маги, искусственным образом ускорявшие рост деревьев и трав, а для строительства деревянного гостевого комплекса владельцами клуба был выкуплен обширный участок лесозаготовочного комплекса близ Поднебесии. Островок оборудован собственным воздушным портом, а также разветвленной сетью подземных технических помещений.

Гостевой комплекс

«Охотничий клуб «Шерш!» приглашает настоящих мужчин испытать свою силу и ловкость в самом благородном и подчас самом опасном из существовавших некогда промыслов – охоте. К вашим услугам три богатых разнообразной добычей маршрута, в точности воспроизводящих характерные для тех или иных видов зверей природные зоны – лес, болото, луг, обширный арсенал прокатного оружия и охотничьих приспособлений, начиная от плаща-дождевика и заканчивая первоклассными охотничьим ножами фирмы «Механический гриф», гостевой комплекс на сто двадцать мест, столовая, услуги опытного егеря. Сезон открыт круглый год. Раз в месяц в клубе проводятся соревнования охотников» - это объявление, в точности воспроизводящее текст рекламных листовок клуба, распространяемых в столице и близлежащих городах, встретит вас у входа в гостевой комплекс охотничьего клуба «Шерш!». Рядом, под стеклом, висят прейскурант и список свободных мест, однако на них внимания можно и не обращать – обо всём это вам с радостью расскажет распорядитель комплекса, сидящий за сплошь усыпанной бумагами гостиничной стойкой. Он же справится о наличии у вас документов, поможет составить график охотничьих мероприятий, рассчитает итоговую сумму и, если будет нужно, предоставит вам место в гостевом комплексе.

Комплекс само по себе представляет зрелище весьма и весьма благолепное – окружённый с трёх сторон лесом, а дверями глядящий на поле, он выстроен в виде четырёхэтажного терема, обнесённого высоким забором. В небольшом пристрое располагается арсенал, чуть дальше – шатёр для устроения посиделок после удачной охоты и настоящая баня, отделанная изнутри природным камнем. Гостевой комплекс располагает одно-, двух- и четырёхместными номерами.

Маршрут № 1 Поле

Обширный безлесный массив общей площадью девять квадратных километров, пользующийся особенной популярностью у охотников опытных, но тем не менее предпочитающих охоту без особенных затруднений преследованию зверя по чащобному бурелому или же обустройству засады на клювоноса в камышах на болоте. При охоте в поле охотники, зачастую, обходятся без палатки и тяжёлого снаряжения, на ночлег возвращаясь в гостевой комплекс, который от непосредственно угодий отделяет километровая незаселённая зона, обозначенная колышками с красными флажками. Охота в поле проходит на некрупную дичь, в изобилии водящуюся вблизи посевов злаковых, либо кормовых трав – и тех и иных на маршруте достаточно. Как правило, в поле можно встретить сизого рябчика, пёструю куропатку, иногда случается завидеть вышагивающих на границе с лесом на тонких ногах-спицах черноспинных дроф или тяжело возящегося в особо высокой траве налитого жиром теретева, а иногда – охотящуюся за птичьими яйцами ядозубую ласку.

Помимо же всего прочего, поле – это ещё и прелестная картина, способная наполнить радостью сердце всякого, даже того, кто глух и слеп к природным красотам. Пышущее по осени и весне золотое волнующееся полотно, кое-где разбавляемое пятнышками цветов, далеко-далеко впереди обрывающееся близ тёмного лесного массива, размятого жарой. Шелест травы, пиликанье куропаток, бой перепелов, оберегающих выстланные сухой травой гнёзда, стрёкот кобылок – недаром многие гости клуба любят, повесив ружья на плечо, уйти на дальний край поля и там подолгу сидеть, любуясь столь чудесный пейзажем и вдыхая запах разогретой солнцем земли.

Маршрут № 2 Лес

Лесной маршрут – самый популярный у охотников всех мастей – и у тех, кто не первый год приезжает сюда бить шестиногого зайца и опасного волка-лысака, и у тех, кто ещё не научился толком читать следы на влажной земле. Первых влечёт сюда, под сень деревьев, возможность потягаться в силе и живости ума со зверем опасным и хитрым, вторых – обилие дичи, которой тем становится меньше, чем ближе охотник подходит к чащобе. До опушки гости клуба добираются на паровой машине, по идущей в обход полевого маршрута грунтовой дороге, ночевать, как правило, остаются в лесу – охота  темноте тащить с собой настрелянную дичь до гостевого комплекса – дело неблагодарное. Водятся на лесном маршруте сизый рябчик, лесная куропатка, собрат полевого – красноносый теретев, селящийся ближе к верхушкам деревьев, из красной дичи – шестиногий заяц, трёхрылый кабан, ближе к непролазным чащам и в буреломах хозяйничают лысые волки и огромные чёрные медведи, на которых в одиночку ходить – верная смерть.

Помимо охоты ежегодно стекается в клуб и множество любителей побродить в своё удовольствие по нахоженным лесным тропинкам, подышать свежим воздухом, напоенным ароматом смолы и душистых трав, пособирать грибы и ягоды – природа что здесь, что на всём острове такая буйная, зелёная, свежая, что дух порой захватывает. Однако в лес, в отличие от поля, без ружья не войдёшь – случается, что хищники выходят в опушкам, а порой и забредают в высокую траву близ опушки – полакомиться полевыми теретевами и черноспинными дрофами.

Маршрут № 3 Болото

Самый трудный маршрут, не только успешная охота, но и само пребывание на котором является одним из самых эффективных способов проверки охотника на прочность. Здесь над мшистой изумрудно-зелёной топью звенящими серыми тучами роится кровососущий гнус, здесь неловко поставленная нога, прорывая подгнившую сплавину, по колено, а когда и по самое бедро уходит в заполненное затхлой мутной водицей окошко-бочаг, здесь под ракитными кустами живёт быстроногая птичка акрогуз, бить которого на взлёте – неоспоримое доказательство высочайшего уровня охотничьего мастерства. Однако и помимо акрогуза здесь, в душных хлябях, водится достаточно живности, представляющей охотничью ценность – это и тонконогие зубатые олени, вылавливающие мягкими губами головастиков из тёмной холодной водицы, и гнездящиеся на островках красноспинные дрофы, зарывающиеся при первых же признаках опасности в податливую почву, и огромные желтобрюхие жабы, живущие в больших коконах, похожих на свешивающиеся с веток кривых деревцев осиные ульи на длинных черенках. Эти последние – подлинные цари болота, они прекрасно чувствуют себя как в воде, так и на суше, и благодаря своим воистину исполинским размерам не имеют среди иной живности третьего маршрута врагов. Промысловую ценность, впрочем, представляют чисто номинальную – мясо желтобрюхих жаб ядовито, а шкуры выцветают и сморщиваются без постоянного увлажнения.

Болото протянулось полумесяцем по дальней оконечности островка – средняя длина маршрута – семь километров. Как правило, при охоте на третьем маршруте охотниками осваивается только малая часть локации – ночевать на болоте крайне опасно, да и попросту некомфортно. При клубе «Шерш!» состоят также опытный егерь Каптафф Лонгрин, специализирующийся именно на третьем маршруте – правда услуги его отнюдь не дёшевы.

Старый Дордж Акулина, отслужив причитающееся в санитарной службе Военно-воздушного флота, скопил достаточно денег для того, чтобы безбедно прожить остаток отпущенных Небом дней на собственном небольшом островке, потягивая из выдолбленной тыквы-горлянки ягодный отвар и покачиваясь в уютно поскрипывающем кресле-качалке. Однако неугомонный Акулина не придумал ничего лучше, кроме как построить на своём островке четырёхэтажную таверну, придав ей форму сапога с высоким голенищем.

Ныне столь экстравагантное строение, путь к которому вам укажет любой небесный бродяга – самый известный во всём Каитане приют для обиженных, обворованных, отлучённых и изгнанных. Старый Дордж готов каждому предоставить койку в одной из маленьких комнат, а вечером – поставить на широкую барную стойку кружку крепкого грибного пива. Здесь останавливаются бродяги, избороздившие на латаных корабликах половину Изведанного Неба – и тогда в просторной обеденной зале звучат нестройными голосами распеваемые песни и гремят полные тёмного взвара кружки, сталкиваясь крепкими боками. Да, определённо Дордж Акулина – славный малый. Эй, корчмарь!.. Ещё кружечку нам!

Задний двор

Задний двор таверны Дорджа Акулины представляет собой участок всё той же опоясывающей конус острова террасы, только чуть более широкий чем тот, на который выходят двери самого здания. Здесь расположена грибная ферма Дорджа Акулины, устроенная, к слову сказать, весьма оригинально – Дордж выращивает грибы в поставленных друг на друга больших деревянных ящиках. Грибы, употребляемые хозяином таверны для приготовления блюд и знаменитого убивчая, имеют свойство фосфоресцировать в темноте – а потому задний двор таверны Дорджа Акулины, ночью представляющий собой весьма красивое зрелище, служа традиционным местом встреч влюблённых парочек, порою также поселяющихся в таверне мягкосердечного вояки. Здесь же расположен небольшой воздушный пруд – свёрнутая самим Дорджем в большую сферу крупноячеистая проволочная сеть, внутри которой толкутся летучие караси – и конденсационный аппарат, снабжающий таверну чистой водой.

Здание таверны

Выполненное в форме огромного сапога здание таверны, которой заведует старый Дордж Акулина, чутко разделено на зоны в зависимости от их предназначения – в полукруглом носке располагается просторная обеденная зала, где за стойкой стоит сам бывший вояка, разливая в тяжёлые глиняные кружки убивчай и с удовольствием болтая с подсаживающимися к нему бродягами о том, что творится в беспокойном внешнем мире. Также здесь, за тонкой фанерной перегородкой, расположена тесная уютная кухонька, на которой работают жена и дочь Дорджа, и лестница, уводящая на второй, третий и четвёртый этажи – в широкое голенище стилизованного сапога. Второй и третий этажи предназначены для проживания различных гостей – по обе стороны длинного коридора тянутся вереницы дверей, ведущих в небольшие, но, как и вся таверна, уютные комнатки, крайне скромно обставленные. Четвёртый этаж Дорджем отведён под склад, здесь же он живёт сам вместе с женой и дочерью. Посторонним вход на четвёртый этаж запрещён – ведущая туда лестница всегда находится под замком, ключ от которого имеют лишь сам Дордж Акулина, его жена и дочь.

Терраса

Островок, на котором расположена таверна старого Дорджа Акулины, имеет форму усечённого конуса, на плоской верхушке которого расположилось само здание, выстроенное не лишённым некоторой доли иронии Акулиной в форме большого ботинка с отстающей подошвой. Таверна заняла всё свободное пространство на верхушке конуса – а потому для того, чтобы расширить пригодное для проживания пространство, Акулина вбил в каменное основание наклонные металлическое опоры, на которые уложил стальные листы. Сверху лёг слой плодородного грунта, толщина которого старым воякой была рассчитана таким образом, чтобы успешно выращивать необходимые для снабжения таверны съестными припасами грибы – и островок опоясала расположенная чуть ниже таверны широкая терраса, к которой ведут вырубленные неутомимым держателем заведения в скале ступени. От террасы тянется длинный причал, снабженный двумя невысокими стеклянными столбами, внутри которых помещены алые огненные элементали, служащие маяками приближающимся к островку судам.

Четвёртый этаж

Апартаменты самого Дорджа Акулины отличаются подчёркнутой скромностью обстановки – основная часть четвёртого этажа отведена под склад, где хранится грибная мука и запасы воды. Дордж живёт в небольшой комнате, совмещённой с мастерской – и, несмотря на то, что хобби его – сборка и разборка двигателей винтолётов, а также попытки усовершенствовать систему подачи топлива – довольно грязное и к тому же связано с беспорядком, который создаёт множество разнокалиберных деталей, в жилище бывшего военного всегда царят образцовый порядок и чистота. Рядом с мастерской Дорджа Акулины располагается спальная его жены, рядом со спальной – комната дочери.

Немного отыщется в новом Каитане людей, выдержкой и решимостью могущих поспорить с профессором Паэруно – некогда – деканом геоклиматического факультета АНиМ, а в наши дни – единственным, не считая чернокожего Мурумбу и собаку Нэрди, членом экипажа исследовательской станции «Роза ветров», базирующейся на крохотном островке на окраине Северной Ледовии. Весь архитектурный ансамбль станции, в течение вот уже семи лет непрерывно транслирующей в АНиМ материалы о составе воздуха, почвы, растительном и животном мире царства вечного холода – два приземистых ангара, в которых дремлют крохотные орнитоптеры и похожий на консервную банку бункер, в котором профессор Паэруно живёт и работает. Станция является неприкосновенной территорией – случается даже, что к коротенькому пирсу пристают летучие пироги туземцев, и изукрашенные синими татуировками вождь долгие часы беседует со словоохотливым профессором. С каждым новым годом «Розу ветров» всё сильнее сносит на север – не имеющая самостоятельных двигательных механизмов, станция попросту дрейфует в воздушных потоках. Однако профессор Паэруно не только не собирается прерывать свои исследования, но даже более того – вообще, кажется, не проявляет по этому поводу ни малейшего беспокойства.

Кабинет профессора Паэруно

Довольно уютное, несмотря на обилие специфической аппаратуры, помещение – как и у всякого человека, определённо носящего в своей душе искорку гениальности, у профессора Паэруно определённо есть вкус. Попасть в его кабинет можно, от входа в бункер свернув налево и спустившись вниз по короткой – всего лишь в три громыхающие ступеньки -  металлической лестнице. Кабинет представляет собой переоборудованный профессором под собственные нужды продовольственный погреб – то помещение, в котором кабинет предполагалось разместить изначально, Паэруно не понравилось более чем скромными размерами, и ныне используется в качестве чулана для отслужившей своё аппаратуры.

В кабинете профессор живёт и работает – протянутая от одной закрытой прекрасно удерживающей тепло шкурой кэмуни стены до другой занавесь разделяет помещение на две – большую и меньшую – части. В большей разместилась лаборатория профессора – попавшему в обитель учёного мужа впервые кажется, что в этом хаотическом нагромождении непонятных приборов, ворохах пожелтевших карт, лежащих на полу тетрадях – подчас – распахнутых на недописанной странице – связках линеек и треугольников обнаружить, к примеру, самопишущее перо – задача совершенно невозможная. Однако сам Паэруно вполне способен продемонстрировать гостю чудеса ориентирования в этих многими месяцами разраставшихся завалах, выудив перо из какой-нибудь неприметной ниши между двумя томами «Жизнеописания северных племён» или из связки с нивелирными рейками. В меньшей части разместился потрёпанный диван, шкаф с отсутствующими стёклами в дверцах, письменный стол и трёхногий стул – Паэруно проводит в этой части кабинета крайне  мало времени, большую часть своей жизни посвящая исследованиям.

Кают-компания

Ранее это помещение, расположенное ровно в центре приземистого бункера «Розы Ветров», не способно было удивить нового посетителя ровным счётом ничем – кроме, разве что, всепоглощающей скуки, серыми миазмами которой здесь был пропитан буквально каждый сантиметр пластикового общепитского стола с потёртыми уголками и окошечка раздачи под низким запылённым козырьком. С транспортировкой будущей «Розы Ветров» на отдалённый островок на окраине Северной Ледовии обстановка в том, что ныне называется громким словом «кают-компания», кардинально переменилось.

Чёрные стулья на круглых металлических ножках сменили уютные кресла из дерева, выкрашенного в благородный бронзовый цвет,  место прежнего безрадостного стола занял круглый пластиковый столик, весь изборождённый длинными кривыми графиков и столбцами математических вычислений. Стол и кресла с четырёх сторон обступили высокие шкафы тёмного дерева – за массивными застеклёнными створками на полках стоят «всевозможные интересности», как любит называть собранную коллекцию сам Паэруно. На полу – ослепительно-белые ковры из густой шерсти, в мягкой неге которых босая нога утопает едва ли не по щиколотку, совершенно не чувствуя поднимающегося снизу холода. Пробковая перегородка, выкрашенная в тёплый оранжевый цвет, отделяет кают-компанию от кухни – размерами более чем скромной, но зато такой же, как и описанное выше помещение, уютной. Здесь на невысокой эмалированной плитке весело пыхтит блестящий чайник, здесь в воздухе плавают дивные ароматы шкворчащего на широкой сковороде мяса, рядом томится в прикрытом тяжёлой крышкой казане рис, привезённый профессору коллегами из АНиМ – здесь безраздельно властвует чернокожий Мурумба, владеющий дивным умением из самых простых продуктов приготовить поразительное блюдо.

Причальная терраса

Профессору Паэруно свойственны частые перемены настроения – как и всем гениям, впрочем. Вот и здесь – обустроив по высшему классу прежде бывшую безликой и серой кают-компанию, улучшать причальную террасу – обледенелую площадку перед входом в утопленный в поверхность островка бункер – он почему-то не стал и ограничился лишь тем, что вбил по периметру невысокие перильца из грубо сваренных металлических труб, да с помощью аборигенов вынес за пределы террасы причальный пирс. Лёд профессор Паэруно не скалывает, объясняя это тем, что в этом и только лишь в этом проявляется его гордыня – известнейшему учёному попросту не пристало заниматься подобного рода работами. Кроме того, в стороне от пирса расположены два небольших ангара, в которых дремлют два заправленных и полностью готовых к взлёту на случай чрезвычайного происшествия орнитоптера.

Огромный ледяной материк удерживает в воздухе древнее заклятье, так же, как и в случае с оборотнями, наложенное на гибнущую землю шаманами единственного в той войне уцелевшего племени.

Материк населяют два вида существ – чернокожие туземцы, единственную одежду которых даже в самые лютые холода составляет набедренная повязка и многочисленные амулеты и ожерелья, и похожие на медведей с короткими хоботами животные, прозываемые на местном наречии «кэмуни». Племя ведёт на кэмуни охоту, однако фертильность этих удивительных животных столь велика, что кэмуни и по сей день живут и здравствуют, не подозревая даже о том, что на свете существует понятие «вымирание». Кэмуни в течение года непрерывно кочуют по материку – а за ними следуют туземцы, сами себя называющие «тэбиту». В результате чего у людей и животных получается лишённый глубинного смысла бег на довольно ограниченном пространстве, что неизменно вызывает неумеренную иронию профессора Паэруно. Деревня тэбиту представляет собой широкий круг, составленный из вигвамов, материалом для которых служат крепкие шкуры кэмуни. Внутри круга горят костры, коптится на деревянных решётках летучая рыба, играют дети, и чинят рыболовные снасти женщины.

Замёрзшая река

Некогда профессором Паэруно, вплотную занимающимся изучением племён тэбиту, а также условиями их обитания, была выдвинута гипотеза о том, что остров, на котором обосновалось это удивительное племя, когда-то давно не был покрыт ледяной коркой и дрейфовал, скорее всего, недалеко от Северной Ледовии, ближе к гномьей платформе. Достаточно долгое время эта теория оставалась бездоказательной, хотя и крайне интересной с позиции вопроса о возникновении племени тэбиту – однако порядка пяти лет назад при очередной временной зимовке на материке профессор открыл за ледяным хребтом, разделяющим материк надвое, широкую и длинную реку, скованную прочной ледяной коркой. На расспросы профессора об этой реке тэбиту, обыкновенно крайне разговорчивые, отвечать отказывались, а взять пробы льда и воды не позволили, объяснив это тем, что профессор хочет совершить святотатство – потревожить древнего духа, которого тэбиту называли «алгайя» – «создатель». Нарушать установившееся со стороны туземцев миролюбие профессор не решился, но, той же ночью покинув племя, просканировал поверхность реки, воспользовавшись давно пылившимся на складе рентгеновским аппаратом. Результаты снимка лишь ещё больше подогрели интерес профессора к странному месту, а, обнародованные, вызвали горячие дебаты среди учёных-антропологов. На снимке под толщей льда отчётливо просматривались металлические конструкции, не похожие на дамбы или крепежи. Возможно, именно там, подо льдом кроется разгадка тайны возникновения в Северной Ледовии тэбиту и кэмуни – но пока проникнуть туда нет никакой возможности.

Поселение тэбиту

Деревня тэбиту – коренного населения Северной Ледовии, истоки происхождения которого и по сей день остаются загадкой для учёных-антропологов – представляет собой правильный круг, составленный из вигвамов, в которых живут морозоустойчивые туземцы. Материалами для вигвамов служат шкуры обитающих, как правило, рядом с деревней существ, называемых на местном наречии кэмуни, причём изнутри вигваны лишены какого бы то ни было укрепляющего каркаса – тэбиту попросту дубят свежеснятые с туш шкуры холодом, после при помощи огня придавая им формы приземистых конусов. От холода и ледяной крошки внутреннее помещение вигвамов защищает особая система занавесей, сшиваемых женщинами тэбиту из двух или трёх – в зависимости от погоды – шкур кэмуни. Шкуры этих удивительных созданий отличаются феноменальной прочностью, а потому могут служить материалом для строительства вигвама и после двух и после трёх и даже после целого цикла переселений – когда наступает пора миграции стад кэмуни, тэбиту при помощи огня размягчают шкуры, скатывают их в рулоны и попросту волокут за собой по снегу, на месте выстраивая новый вигвам. В центре круга, образованного вигвамами, располагается костёр под особым меховым навесом, препятствующим как потере тепла, так и задуванию пламени ветром, составленные вместе, вигвамы тэбиту образуют своеобразный внутренний дворик, внутри которого собираются за рукоделием и починкой шатров и сетей женщины, играют дети, сидят старики, ноги которых уже не так быстры, чтобы догнать на ледяных равнинах подранка кэмуни.

Снежные равнины

Величественное зрелище – устланные рассыпающим разноцветные в блеклых лучах бледно-жёлтого солнца искры ковром пушистого снега, прихваченного коркой трескучего наста равнины тянутся до самого горизонта – а по ним бродят тучные стада кэмуни, разрывающие крепкими копытами снег в поисках съедобного мха. Кэмуни – удивительные создания, живущие, однако, только на родном материке в ледовийском морозном небе – все попытки перевезти их в зоосад Поднебесии заканчивались только их гибелью. Огромные – из шкуры одного зверя мужчина тэбиту может сделать вигвам для всей семьи – похожие силуэтом на медведей с короткими чувствительными хоботами, которыми они выбирают съедобных мох из проделанных в снегу рытвин, покрытые длинной каштановой шерстью, поистине страшные в ярости, кэмуни являются, по нению профессора Паэруно, символом Северной Ледовии точно так же, как высотное здание «Шевелящейся устрицы является символом столицы Каитана. На снежных равнинах, где пасутся кэмуни, нередки ветра, будто наждаком обдирающие кожу – для того, чтобы переждать непогоду, кэмуни становятся в большой круг, в середину которого помещают детёнышей и греют их своим дыханием. Именно таких моментов дожидаются тэбиту, чтобы открыть охоту на этих существ, являющихся вторым неотъемлемым звеном возникшей на отдалённом материке симбиотической цепочки.

Небо Северной Ледовии неприветливое и сумрачное – но, тем не менее, лишённое той угнетающей стылости, которая разлита в облаках Западного Сумрака. Передвижение воздушных судов в его пределах затрудняют высокий процент содержания влаги в воздухе и достаточно низкие температуры – тем более низкие, чем больше расстояние, пройденное кораблём от границы Изведанного Неба.

Порой небо над Ледовией теплеет – и тогда горизонт заволакивает густым, будто парное молоко, туманом, в котором совершенно невидимыми становятся смертельно опасные для корабля айсберги – смёрзшиеся в комки небесно-голубого льда облака. Однако и в этом суровом небе есть своя строгая красота – чтобы понять это, достаточно лишь единожды взглянуть на то, как играют жаркими золотистыми бликами острые грани ледяных островов, в прозрачной глубине которых бьются, не в силах найти выход, холодные солнечные лучи. Далеко не каждый капитан сможет, попав сюда, совладать со шквальным ветром и провести корабль сквозь нагромождение ледяных обломков – но тот, кому удастся покорить небо Северной Ледовии, непременно вспомнит слова профессора Паэруно: «В этом небе совсем нет серого цвета. Краски его богаче цветов радуги – но только видеть их нужно не глазами, а ищущим приключений сердцем». Вспомнит – и признает правоту седобородого профессора.

Небо Северной Ледовии

Небо Северной Ледовии – самый неприветливый участок освоенных разумными расами Каитана небес. Оно разительно отличается от Изведанного Неба и даже неба Западного Сумрака. Отличается жёсткостью и бескомпромиссностью, которую диктуют крайне низкая температура и жестокие ветра, рвущие паруса кораблей и забивающие радиаторы мелким ледяным крошевом. Половину года, когда во всём Изведанном Небе царят зима и осень, небо Северной Ледовии будто прорастает искрящимися ледяными кристаллами, превращаясь в опасный лабиринт из громоздких торосов и летающих айсбергов, представляющих немалую угрозу для экипажей кораблей. В другую половину, когда температура в пределах неба Ледовии повышается на несколько градусов, айсберги тают, а выделяемая ими влага конденсируется в виде плотного молочно-белого тумана, значительно затрудняющего навигацию. В небе Северной Ледовии не используются дирижабли – светильный газ, наполняющий их баллоны, попросту замерзает, обрушивая летательный аппарат вниз, на острые пики айсбергов или в простершееся далеко внизу облако ядовитого газа, а также крайне редки орнитоптеры – их двигатели, управляемые элементалями, выделяют слишком мало тепла для того, чтобы согревать обледенелый фюзеляж.

Стригалдрон

С судьбой этого исполинского создания связана одна из самых душещипательных трагедий обновлённого войной 2014 года Каитана. Стригалдрон был последним из рода Каменных Драконов, в незапамятные времена, согласно историческим документациям, в изобилии гнездившимся на неприступных пиках Акроуттена. Драконы жили в мире с гномами, те почитали их, как глашатаев воли великих братьев-прародителей – однако незадолго до рокового дня величественные создания снялись с насиженных мест и навеки покинули горы, месяцем позже ставшие местом заточения гордой расы низкорослых горняков. После переселения гномы не раз замечали кружащих над «Акроуттеном» существ с длинными шеями и кожистыми крыльями – преисполненные тревоги за лишённых гнездовий драконов, гномы пытались привлечь их на оставшиеся чистыми вершины гор, но Каменные Драконы не отозвались на многочисленные попытки, вскоре совсем пропав из окрестностей «Акроуттена». Долгих четыре века о Каменных Драконах ничего не было слышно – лишь изредка удавалось услышать от пилотов в тавернах о встречах в отдалённых уголках Небес с удивительными созданиями, имеющими когтистые лапы, кожистые крылья и длинные шеи с вытянутыми, похожими на лошадиные, головами. В 699 году молодым профессором Паэруно в пределах Северной Ледовии был открыт странный обледенелый остров, напоминающий формой раскинувшего крылья дракона. Не ограничившись устным удивлением, профессор решил пробурить в сплошь покрывающей остров мутной ледяной корке прорубь – и был ужасно изумлён, когда из дыры показалась густая красная жидкость. Жидкость была в спешном порядке проанализирована в лаборатории профессора, где обнаружилось соответствие её биохимического состава составу крови Каменного Дракона! Острову дали имя Стригалдрон, в настоящее время за его перемещениями ведётся непрерывное наблюдение, а профессор Паэруно выдвигает гипотезы относительно того, как остров удерживается в воздухе и можно ли разморозить скованного ледяной коркой дракона.